Классическая концепция истины и ее альтернативы

Не случайно в мифологическом образе исти­на предстает как прекрасная, гордая и благородная женщина, а древ­неегипетские мудрецы в знак непогрешимости и мудрости носили золотую цепь с драгоценным камнем, называвшуюся истиной. Исто­рия человеческой культуры полна примерами бескорыстного поиска истины и служения ей, ибо, как верно сказано, не может быть апосто­лом истины тот, кто не имеет смелости быть ее мучеником.

Наиболее известной концепцией истины является концепция соответствия (корреспонденции) знания действительности, или классическая теория истины идущая от Платона, Аристотеля, а затем разрабатываемая Гегелем, Фейербахом, Марксом и др. Для этой концепции истины характерен гносеологический оптимизм, уверенность в том, что человек в состоянии осуществить адекват­ное воспроизведение действительности в форме знания. Позже в марксистском подходе понимание истины как соответствия зна­ния действительности было дополнено указанием на роль прак­тики в этом процессе. Итак, истина – это соответствие наших знаний объективной действительности, которое устанавливается общественно-исторической практикой.

При всей простоте и очевидности классическая концепция исти­ны впоследствии столкнулась с немалыми трудностями. Ее сторон­ники исходили из того, что, во-первых, действительность, которая является предметом познания, не зависит ни от субъекта, ни от ус­ловий среды; во-вторых, мысли, знание могут быть легко приведе­ны в однозначное соответствие с действительностью; в-третьих, имеется интуитивно ясный критерий, позволяющий установить, соответствует ли знание реальности; в-четвертых, истина непроти­воречива.

Все эти постулаты нуждались в критическом переосмыс­лении. Оказалось, что реальность не дана, а задана субъекту в зави­симости от его культуры, уровня знаний, чувственного восприятия и абстрактного мышления. Далее, соответствие знаний реальности не является простым, однозначным и зеркальным копированием реальности. Это соответствие включает целый ряд соглашений.

Язык, знание в действительности не похожи на копию мира. Про­блема постановки критерия истины также вызывала затруднения, ибо приводила к парадоксу бесконечного регресса: для доказатель­ства истинности утверждения необходимо принять некоторый кри­терий истины; однако сам этот критерий должен быть доказан на основе другого критерия истины и т.д.

Попытки совершенствования классической концепции истины привели, во-первых, к формированию диалектико-материалис­тической концепции истины, во-вторых, к семантическому опреде­лению истины польским логиком и математиком Альфредом Тарс­ким (1902-1984).

Диалектико-материалистическая концепция истины базиро­валась на принципах активного отражения действительности, признания объективности истины, а также на раскрытии меха­низмов процесса постижения истины. Всякая истина, коль она яв­ляется отражением объективного мира, включает в себя содержа­ние, которое не зависит от человека и человечества. По форме наши знания субъективны, они представляют собой продукт познавательной деятельности, человеческой активности.

По содержанию же истины объективны: это содержание есть отраженная реаль­ ность, а сама эта реальность не зависит от человека. Поэтому вся­кая истина представляет собой объективную истину. Таким обра­зом, постулат объективности характеризует ее с точки зрения со­держания знания. Признавать объективную истину значит при­знавать, что мир существует независимо от нас, объективно и что наше знание способно адекватно, то есть верно, отразить мир.

Если принцип объективности характеризует истину со стороны ее содержания, то механизмы процесса достижения объективной ис­тины передаются через диалектику абсолютной и относительной ис­тины. Абсолютная истина – полное, исчерпывающее знание об объекте. Относительная истина – неполное, приблизительно верное знание об объекте. И абсолютная, и относительная истины включа­ют в себя момент объективности. Признание объективности истины приводит к выводу о том, что внутри относительной истины должна содержаться абсолютная истина.

Достижение истины – длительный процесс все более точного постижения объекта, проникновения в его суть, а не одновременный акт. Имея это в виду, Гегель писал, что исти­на не есть отчеканенная монета, которая может быть дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман. В каждом шаге этого про­цесса мы имеем дело с отдельными сторонами и свойствами объекта.

Процесс познания идет как процесс накопления моментов абсолют­ной истины. Именно это и позволяет все глубже познавать объект. Наличие абсолютно достоверных фактов чрезвычайно важно для практической деятельности людей. В совокупном знании человече­ства удельный вес абсолютных истин постоянно возрастает. Новые научные истины не упраздняют, а дополняют, конкретизируют ра­нее установленные истины. В состав новых теорий прежние теории включаются как частный случай. Так, классическая механика Нью­ тона в теории относительности Эйнштейна истолковывается как ее частный случай.

Достичь абсолютной истины как полного, точного знания о мире в целом невозможно, ибо, с одной стороны, мир беско­нечно сложен и находится в постоянном развитии, с другой стороны, сам процесс познания ограничен уровнем развития практической и познавательной деятельности. В то же время есть абсолютные исти­ны теоретического порядка, которые наука не отменяет (например, закон сохранения и превращения энергии).

Один из важнейших принципов диалектического понимания истины предполагает ее конкретность. Конкретность означает такое свойство истины, которое основано на знании реальных свя­зей и закономерностей объекта, учете условий, места, времени, в которых сформулированы истины.

Одной из попыток совершенствования классической концепции истины является семантическое определение истины, данное польским логиком А. Тарским (1902-1984) в его работе “Понятие истины в формализованных языках”. Цель данного подхода заклю­чается не в опровержении классической концепции истины, а в ее совершенствовании, рационализации, ибо, как считал А. Тарский, любая реконструированная формулировка понятия истины долж­на соответствовать аристотелевскому ее определению и отвечать двум требованиям: материальной адекватности и формальной не­противоречивости.

Например, утверждение “снег бел” – истинно, если снег действительно бел (то есть формулировка или предложе­ние обозначает определенную ситуацию в реальности и отвечает пер­вому требованию – материальной адекватности); “истинно” – имя этого предложения в рамках формализированного объектного язы­ка. Формулируя второе требование – формальной непротиворечи­вости, – Тарский осуществляет формально-логическое уточнение классической концепции истины.

В этом плане его теория истины является логической, а не философской теорией, поскольку она предполагает перевод предложения “Р” из формализованного объектного языка в метаязык (это язык, на основе которого проис­ходит исследование объектного языка), в котором оказывается воз­можным построить непротиворечивое определение истины.

В философии существуют также попытки критического пере­смотра классической концепции истины и замены ее некоторыми альтернативными подходами. Так, широкое распространение в за­падной философии получил “принцип фаллибилизма” (от англ. fallible – подверженный ошибкам, ненадежный), согласно которо­му любое наше знание (в том числе и научное) всегда носят пред­положительный характер и может оказаться ошибочным и опро­вергнутым (Ч. Пирс, К. Поппер).

Поэтому лучше говорить не об истинности знания, а об его “истиноподобии”. В лучшем случае истина признается здесь как идеальный предел в динамике науч­ного знания. В конкретных же ситуациях истинными или истино­подобными можно считать такие результаты исследования, отно­сительно которых у большинства ученых нет серьезных сомнений и которые поэтому принимаются на основе соглашений. Другие же философы предпочли иной путь: понятие истины ими сохраня­ется, но приобретает другую трактовку Такой подход характерен для когерентной и прагматической концепций истины.

Когерентная концепция (от лат. когеренс – находящийся в связи) считает знание истинным в том случае, если оно внутренне самосогласовано, логически непротиворечиво. Причем в одних случаях этот признак рассматривается как единственный критерий истины (О. Нейрат), в других же истина понимается все-таки как соответствие знаний действительности, но критерием этого соответствия выступает их внутренняя непротиворечивость (Н. Решер).

Прагматическая концепция (от греч. прагма – дело, действие) исходит из функционального понимания истины, ее эффективнос­ти и полезности для достижения целей субъекта (Ч. Пирс, У. Джемс, Д. Дьюи и др.). Джемс писал, например, что “истиной прагматизм признает то, и это единственный его критерий истины, что лучше всего “работает” на нас, ведет нас”, отмечая, правда, что именно в этом и заключается для истины “согласие с конкретной действи­тельностью” КВ этом утверждении заложена определенная опас­ность произвола и субъективации истины: каждый может считать истинным то, что привело его к намеченной цели – даже предна­меренную ложь.

И тогда, возможно, справедлив известный принцип “Цель оправдывает средства”, который позволяет для дости­жения, казалось бы, благородных целей (например, построения коммунизма) использовать самые антигуманные средства – вплоть до уничтожения “врагов народа”. Достоинство же прагма­тической концепции состоит в ее реалистическом, жизненном под­ходе к проблеме истины, в стремлении “заземлить” ее, наполнить практически значимым для человека содержанием.

Названные концепции можно рассматривать как в известной мере дополняющие друг друга, поскольку они фиксируют внима­ние на разных аспектах истинного знания: его связи с реальнос­тью (классическая концепция), строения и организации (когерен­тная), операциональном значении (прагматическая) и т.д. Кроме того, следует отметить, что современное понимание истины до­полняется новыми подходами и принципами. Так, классическая концепция корректируется сегодня пониманием того, что содер­жание истины зависит не только от объекта, но и от познаватель­ной деятельности субъекта (вспомним, что в знании нам дается отношение субъекта к объекту).

Далее, широко распространенный сейчас принцип плюрализма (множественности) говорит о суще­ствовании не одного, а многих истинных определений, относящих­ся к одному и тому же явлению. Понятно, что в данном случае речь идет на об “истинах-фактах” (типа” Наполеон умер 5 мая 1821 г.”), а о знании, воспроизводящем достаточно сложное явление со мно­гими его свойствами, связями, законами и т.д.

Знания о нем, полу­ченные различными субъектами, могут по-разному, но в чем-то верно (хотя и частично) отражать предмет и быть, следовательно, истинными. Поэтому нельзя отдать предпочтение какой-то опре­деленной истине – все они равноправны и среди них нет “царс­кой”. Значит, целостное знание о предмете должно строиться по принципу дополнительности, когда каждое из истинных опреде­лений должно быть компенсировано другими, часто даже противоположными, утверждениями – так, при характеристике микро­объектов необходим синтез их классического и квантово-механи­ческого описаний.

В заключение данного вопроса отметим, что разнообразные представления человека о мире далеко не всегда могут быть уложе­ны в жесткие рамки оппозиции “истина – заблуждение” Поэтому современная гносеология оперирует и такими понятиями, как “сте­пень истины”, “частичная истина”, “приблизительная истина”, “правдоподобие”, “вероятность”, “менее и более ложные суждения” и т.п.

Эти характеристики знания отражают степень его приближе­ния к подлинной истине и имеют заметное практическое значение. Так, если высота какой-то горы равна 6 тыс. метров, а мы оцениваем ее в 5,5 тыс., то теоретически и практически это лучше, чем если бы мы считали ее равной 4 тыс. метров, хотя оба наши вывода являют­ся заблуждениями. Кроме того, существуют такие темы для раз­мышления, особенно философские и религиозные, в которых, пожа­луй, лучшее, что мы можем сделать – достичь суждений наименее ложных, а не истинных, ибо вопрос об истинности “метафизичес­ких” взглядов останется, скорее всего, навсегда открытым.